Искусство бумажной архитектуры

Как мы понимаем, архитектура – искусство конечное. Поток фантазии, вкладываемый, скажем, в эту же картину может быть остановлен лишь скалами границ самого полотна. Архитектура же ограничена технологически, функционально, материально. Материал становится неким надиром для фантастических завихрений мысли, поэтому и появляется то, что мы называем «бумажной архитектурой». Она не привязана к материалу, лишь к бумажному настилу, карандашу и фантазии. 

Сейчас проекты того же Булле вполне подлежат реализации. Технологический прогресс позволяет. Но почему мы до сих пор помним о том, что так и не реализовалось, о полной противоположности архитектуре, ведь в данном случае здания, как такового, и нет вовсе? Это вошло в культурную память как минимум в роли художественного произведения. Большинство построек бумажной архитектуры затрагивают совершенно иные эстетические волоски души. Смотря на кенотаф Ньютону, ты видишь не ту постройку, что можно где-нибудь отыскать, ты видишь монументальность, гигантоманию иных масштабов, из-за чего «проект» воспринимается совершенно иначе – он становиться картиной. Это архитектурный романтизм, может даже идеализм, ведь ни для кого не секрет, что бумага способна на большее.

Сказать, что подобное течение появилось в определённый момент и с тех пор ведёт свой отсчёт досконально нельзя. Экспериментаторство в проектировании и чертежах можно увидеть ещё во времена Возрождения, когда архитектурный вопрос стоял остро как никогда ранее. Переломные, эпохальные моменты в истории можно связать с исканиями в различных отраслях культуры, включая и архитектуру. 

В XVIII веке представителем архитектурного утопизма в Италии являлся Джованни Баттиста Пиранези. Пиранези необычный архитектор, хотя бы потому, что его наследие, в основном, составляет та самая бумажная архитектура. Во Франции – Клод Никола Леду, Этеьн-Луи Булле и другие.

Этьен-Луи Булле – французский архитектор неоклассицист, известный не только благодаря проектам Hôtel Alexandre и Hôtel de Brunoy (из тех, что остались в сохранности), но и своим архитектурным фантазиям, о реализации которых он даже не помышлял.

Проект был создан в 1784-ом. году. Представляет собой гигантскую постройку сферической формы. Нет никаких украшений, лишь густовысаженные деревья (судя по всему кипарисы), выглядящие ничтожно по сравнению с гигантом пузыря, возвышающегося над ними. Шар находится в некой ложбине-держатели, будто восседает в лузе. Вокруг его опоясывает кольца ярусов, покрытые растительностью. Внутри шар имеет выбоинки через которые должно просачиваться дневное зарево и имитировать свет звёзд. Ночью же должен разводиться огонь – имитация Солнца.

Клод-Никола Леду – французский «проклятый архитектор» – большинство проектов было разрушено – XVIII века. Наравне с Булле выступает авангардом «бумажников».

Может это немного не честно ставить под одним номером несколько построек, но в данном случае одна служит дополнением к другой.

Возможно, прозвучит немного странно, но в этих проектах выражается, за несколько веков до самого явного выражения, дух сюрреализма. Конечно, если быть честным и внимательным к культуре в целом, то станет ясно, что сюрреалистичное всегда было, но выражалось в иных конструкциях.

Так вот, дома Леду – идеальные представители бумажной и говорящей архитектуры. Например, проект публичного дома, выполненного в форме фаллоса или дом хранителя источника из которого потоком бьёт этот самый источник. Да, подобные дома сейчас можно построить, это даже не так сложно, как может показаться. Дом форме сапога или сферы строятся, как дань уважения или просто зодческий эксперимент.

На небезызвестного Ле Корбюзье оказало влияние подобного рода романтическая фантазия.

Ещё один французский архитектор, поднимающий градус абсурдности чуточку выше. Если предыдущие вырисовывали архитектурные замки как художники классики, то Лекю выступает как некий шаман карикатурист от архитектуры. Это не означает, что он хуже, но если Леду был протосюрреалистом, то Лекю сюрреалист полноценный, в кавычках конечно.

В его проекте охотничьих угодий явно слышны вздохи «говорящей архитектуры». Головы животных, приподнимающиеся на столбах, выглядит немного пугающе и походит больше на мистериальное место, ежели на охотничий уголок. Но если отбросить субъективность, то внешнее совершенно точно совпадает со внутренним.

Иван Ильич Леонидов – советский архитектор-авангардист. Естественно с его именем будет связаны термины «визионерство», «утопия» и «бумажная архитектура». Правда, дипломный проект «Институт библиотековедения имени Ленина» всё же предполагал реализации, если не в тот момент, то позже. Это был 1927-ой. так что о подобной конструкции никто не задумывался. Иван Леонидов за «институт» получил место аспиранта в ВХУТЕМАСе (Высшие художественно-технические мастерские).

Представляет собой институт достаточно необычный конструкт: огромный стеклянный шар, находящийся над землёй (на диске здания), выступающий аудиторией на 4000 человек, укреплённый тросами и шарнирами. Чуть дальше расположились комплексы книгохранилища, лабораторий, кабинетов. Внутри шар имеет разграничительные перегородки, позволяющие определять место необходимое под аудиторию. И это ещё не всё, также шар, при помощи стальных штор купола, должен выступать как планетарий.

Это действительно масштабное сооружение, которое, увы, так и не было реализовано. Увы, потому что хотелось бы увидеть это техническое чудо как полноценное, функционирующее здание.

Идея, которая попросту не могла быть реализована и не потому, что технологически невыполнима, а потому что граничит с художественным безумием. Постройка нового делового центра в Париже, для которого необходимо снести 240Га старого Парижа. Эта идея пришла к выдающемуся архитектору прошлого века - Шарль-Эдуа́р Жаннере́-Гри или Ле Корбюзье. 

«План Вуазен» (1925 год) чем-то похож на «проект города Шо» Леду, по сути «план идеального индустриального города до наступления индустриализации». Суть «Вуазена» заключалась в постройке 18 пятидесятиэтажных небоскрёба. Казалось бы, зачем тогда сносить так много пространства, ведь это же вертикальные сооружения? Чтобы освободить пространство для стелящихся подле небоскрёбов обслуживающих построек, кафе, парков, магистралей. Вероятно, эта идея подтолкнула писателя Джеймса Балларда на написание романа «Высотка». В одноимённом фильме это видно лучше, так как сама архитектура и стиль явно отсылают  нас к Корбюзье.

Даже не следует задавать вопрос: «почему проект остался на бумаге». Это до боли очевидно. Такого радикального, ужасно смелого и визионерского проекта попросту никто не ожидал. Сейчас он не кажется уж очень «диким», такое практикуется, не в центре города, но постройка многофункциональных комплексов обыкновенное дело современности.

Вообще, «бумажная архитектура» - очень размытое понятие. Любой проект родился на бумаге и выглядел точно также как те, что мы рассмотрел сегодня. Для кого-то идея зданий вроде существующих сегодня – например, австралийским коренным жителям – покажутся чем-то невозможным, точно такими же, как «бумажные». Точно так же как и нам, могут казаться постройки ацтеков или египтян фантастическими. Для кого-то описанные здесь проекты могут показаться глупыми, а для кого-то даже неудивительными, а совершенно заурядными штудиями скучающих архитекторов. Но они демонстрируют иные грани архитектурного искусства, ведь для многих архитектура не что иное, как здание его окружающее, что оно сугубо утилитарно и вообще «искусство должно быть в музее». Проще говоря, это позволяет напомнить, что архитектурное искусство ничем не меньше искусство, чем любое другое.